Рыбалка на реке Сестре у села Усть-Пристань
В эту тёплую ночь под воскресенье воскресенье мы сидели на берегу реки Сестры у села Усть-Пристань и жгли костер в ожидании рассвета. Собрались мы, пятеро заядлых рыболовов-любителей, вздули ночной костер и расположились и на cвоих заветных местах. Иван Николаевич принес охапку хвороста, подбросил его в огонь, уселся поближе, рассказал нам про то какие отличные гостиницы Астрахани после чего вздохнул и проговорил:
— Хорошо! До чего же я люблю, братцы, эти ночи! И компанию свою рыбацкую, чисто мужскую, цружную!
— Да, — отозвался Василий Павлович. — Баба на рыбалке — уловы жалки, говорит пословица…
— Нет такой пословицы! — перебил его Иван Диомидович. — Нет! Выдумал ты ее. Конечно, некоторые полагают: не женское, дескать, это дело — охота там или рыбалка, а иные даже и плохой приметой считают женщину на рыбалке. Стесняет их женское присутствие. — Иван Диомидович посмотрел на часы. — До рассвета еще далеко. Хотите, историю расскажу?
Мы все очень любили слушать его рассказы.
— Так вот, — начал Иван Диомидович, — случилось это, кажись, в 48-м… нет в 49-м году. Я тогда еще работал заместителем директора одного завода. Организовался у нас рыболовный кружок. Сначала все удильщиками были, а потом увлеклись более активной ловлей. Понаделали себе удилища, катушки и блесны — достать в то время спиннинговую снасть было нелегко — и стали ездить в подмосковные водоемы. Нет-нет щучку да окунька вытащим. И вот начали меня ребята упрашивать: устрой нам, говорят, Диомидович, настоящую рыбалку, с ночевкой у костра, да где-нибудь подальше, чтобы рыбы побольше было. Думаю, хорошо бы, да где транспорт достать? На заводе у нас ничего подходящего не было. Пришлось позвонить туда-сюда и у одного старого военного приятеля арендовал на день автобус. «Только, — попросил он, — захвати с собой и моих двух рыбачков; запиши фамилии — Андреев и Хоботов».
— Голубчик, — говорю, — спасибо. Присылай автобус и твоих рыбачков!
Ребята мои обрадовались, снасти перебирают, крючки затачивают, блесны надраивают… А в субботу точно по-воеиному подают к воротам завода автобус, не ахти какой, ио вполне подходящий. Товарищи мои лезут, толкаются, шумят, а я им говорю:
— Спокойно. Не конфузьте меня. Ведь там двое военных рыбачков сидят, что подумают!
Сели и поехали. Решил я их везти в Усть-Пристань. По дороге по списку устроил проверку; последними выкликаю военных:
— Андреев!
— Я, — говорит дядя в ватнике.
— Хоботов!
И вдруг отвечает такой звучный женский голос: — Не Хоботов, товарищ, а Ходосова. Смутился я.
— Очень приятно, — говорю, — извините, по телефону, видно, не дослышал.
А ребята мои глаза вылупили.
— Баба, — шепчут, а один так даже довольно громко пустил вроде пословицы:
— С бабой улова не видать!
А эта самая Ходосова так спокойно говорит:
— А улов, товарищи, по моему мнению, иа 90 процентов зависит от рыболова, а не от состава его компании.
«Молодец, — подумал я, —- правильно ответила!» Разглядел я тут ее: такая аккуратненькая, лет 30— 35, в черном свитере и в беретке.
Тут Васька Минаев возьми и прицепись к ней, а за иим и другие. Забросали ее этакими ехидными вопросами. А она ничего, спокойно так отвечает и даже улыбается.
— Вы, извиняюсь, — начал Васька, — зачем, собственно, едете?
— Думаю, за тем же, за чем и вы.
— На что же ловить предполагаете?
— Я на спиннинг ловлю.
— И давно ловите?
— Порядочно.
— А спиннинг у вас какой? Хороший?
— Ничего себе. Одноручник.
— А блесны какие применяете?
— Разные, смотря по обстоятельствам.
— И на «девоны» ловите?
— Случается.
— А на «пироиы» тоже ловите?
Ну, думаю, кошкии сын, на арапа берет: ведь «пиронов»-то этих ие бывает, сам выдумал. А она спокойно:
— Таких блесен не знаю.
«Молодец, — решил я, — правдивая». А нащн ие унимаются:
— А извиняюсь, блесну далеко можете забросить ?
— Да так… нормально, — отвечает Ходосова, и вижу я, что этот допрос ей надоедать начинает.
— И на 25 метров бросите?
— Заброшу.
— И иа 40 метров бросите? — Это Минаев, конечно, спрашивает ехидно: ведь он у нас «чемпион заброса» был и считал, что дальше него уж никто и забросить не может. А Ходосова и отвечает:
— И иа 40 метров заброшу.
— И на 50? — кипятится Вася.
— И на 50 заброшу.
— А как приедем на место, бросите?
— Хорошо. А вы бросите?
— Чего брошу?
— Ко мне с праздными вопросами приставать.
Ребята мои захохотали, а Вася Минаев сконфузился. «Умница, — подумал я, — Такой палец в рот ие клади. Какова-то из нее рыбачка? Наобещала здесь пятидесятиметровый заброс, а сумеет ли выполнить? Шутка сказать, 50 метров! Это и мие не каждый раз удается». Доехали благополучно, костерок запалили, еду свою рыбацкую выложили. У кого и пол-литра нашлось, рыбачку нашу угощают: выпейте, дескать, за ваш пятидесяти метровый заброс. А она отказывается и объясняет, что до рыбалки ие пьет: иа меткость заброса, говорит, влияет. А Минаев тут как тут, опять с подковыркой:
— А вы, простите, это как? Прицельно бросаете? Вроде снайпера, выходит?
Тут и рассвет начался. Поднялся я и говорю:
— Ну, ребята, расходись. Ни хвоста вам, ни чешуйки!
А Минаев:
— Подождем, — говорит, — Диомидович. Вот товарищ Ходосова иам свой заброс покажет.
А она сама так спокойно вынула из чехла удилище двухколейное, составила, потом футляр достала, катушку из него вытащила, иа удилище умело приладила, встала, рюкзак за спнну, а сама такая ладная, подтянутая. Посмотрела иа Мииаева, улыбнулась и сказала:
— Пойдемте, если хотите, буду делать пробные забросы.
И пошла к реке. Мы за ней. Подошли к Сестре за плотинкой, остановились. Спрашивает она:
— Ну, куда бросить прикажете?
Вася мой посмотрел, подмигнул ребятам, да и предлагает:
— Извините, товарищ, как звать вас не знаю, что вы скажете насчет вон тех камышей? — и показал ей иа небольшой кустик камыша у противоположного берега наискосок от нас.
«Ну, кошкин сыи, — подумал я, — ведь здесь метров 60, ие меньше! Это уже нечестно!» И только я хотел об этом сказать и отругать его, как она отвечает:
— Зовут меня Екатериной Васильевной, а вот насчет цели вы немного переборщили: здесь метров 60. Ну да ничего, попытаюсь. Бросать буду, конечно, без крючка, а то блесну там оставлю.
Через плечо на ремешке у нее деревянный ящичек с блеснами, выбрала крупную блесну, отцепила тройник, приладила к лесе, подтянула, встала вполоборота к этому кустику, плавно взмахнула удилищем и послала блесну. Ну, знаете, и заброс был! Классический! И красоты неописуемой! Блесна устремилась к цели. Наблюдая за ней, спииниигистка концом удилища корректировала ее полет, одновременно притормаживая катушку. Сверкнув последний раз, блесна упала и скрылась в камышовом кустике. Екатерина Васильевна сделала рывок удилищем и стала быстро наматывать лесу…
Мы были восхищены и ошеломлены! Должен признаться, друзья, что такой заброс одиоручником я не мог бы сделать даже в расцвете сил, да и видеть такое мастерство почти не приходилось, разве что у Никольского Михаила Николаевича. А Минаев? Васька стоял обалдевший, открыв рот.
— Ну что ж, товарищи, — сказала Ходосова, — уже солнце взошло… Я пошла ловить. Когда у нас сбор?
Мы разошлись. Со мной пошли Вася и наш вахтер, которые, как и я, ловили только на спиннинг. Я уже и тогда был знаком с этими местами. Рыбки в то время, конечно, было побольше, чем теперь, и к вечеру мы могли похвастаться неплохими уловами. Не скажу точно, сколько я тогда взял, — ведь 10 лет прошло, — но две или три щучки у меня было, а одна из них, как сейчас помню, килограмма на два с лишним; был порядочный голавлик и с десятка полтора окуней.
Напарники мои тоже лицом в грязь не ударили. Возвращались мы в прекрасном настроении. Вася Минаев без умолку рассказывал о своих удачах, как он вываживал свою рыбу, но нет-нет да и вспоминал Екатерину Васильевну: здорово, видно, она ему досадила!
— Нет, Диомидович, — говорил он, — забросы, конечно, у нее классные, но, пари готов держать, вас ей не обловить.
— Ох, Вася, не скажи гоп! — отвечал я, а в глубине души, честно признаюсь, и сам надеялся на это…
Нашу рыбачку мы повстречали на полпути к месту сбора. Она укладывала удилища в чехол. Рюкзак ее был туго иабит, и в нем что-то шевелилось. «Кажется, улов тоже не плох», — подумал я, а мой Вася прямо-таки бросился к ней.
— С уловом вас, Екатерина Васильевна! Разрешите посмотреть? — и тут же стал развязывать ее рюкзак. Там были крупные окуни. Вася посмотрел на меня и спросил:
— А щучек-то я что-то, Екатерина Васильевна, не вижу?
— Их и нет. Я сейчас ловила специально окуня: больно уж место подходящее!
Минаев подмигнул мие и иронически сказал:
— Значит, Екатерина Васильевна, выходит у вас: кого хочу, того и ловлю?
— Ну, не совсем так, — ответила она, — но в этом роде. Настоящий рыболов, я считаю, должен ориентироваться на определенную рыбу.
Пошли вместе. Вася всю дорогу посмеивался, подталкивал меня в бок, а я делал ему сердитые глаза, но в душе был доволен: у нее, мол, щучек нет, а у нас есть! Вот тебе и забросы!
Когда мы подошли к месту, почти все уже собрались. Нас обступили, осмотрели наши уловы и ие без зависти поздравили: щуками мы обловили всех. Зато по окуням на первом месте была, безусловно, наша спинниигистка: ни у кого ие было таких крупных и такого количества. Ее тоже поздравляли. Видимо, ее простота, скромность, а в основном высокое мастерство возбудили к ней всеобщую симпатию. Один лишь щучий сын, Васька Минаев, не успокоился и продолжал цепляться.
— Ребята, — говорит, — а наша уважаемая товарищ Ходосова, оказывается, и рыбу ловит по своему желанию: кого, мол, хочу, того и волочу! Вот ие хотела сегодня щук ловить, а только окуня — так и поймала! Правда, Екатерина Васильевна?
— Правда, — отвечает она и улыбается. — Во второй половине дня я охотилась за окунем.
— А в первой половине, — не унимался Минаев, — щучка, наверное, не клевала?
— Нет, почему же, бралась.
— И, конечно, все срывалась?
— Нет, сходов было мало.
— Так где же, извиняюсь, ваши щучки, Екатерина Васильевна? — допекает ее Васька.
— А я сюда заходила и в автобус под скамейку нх положила.
Бросились наши рыбачки в автобус и тащат две щуки, а одна из них — сгореть мне на этом костре — такая, что мой трофей перед нею едва за щуренка сойдет! И это, думаете, все?! А за этими щуками выносят мечту всех спиннингистов — шереспера! Да-да! Рыбину килограмма на три! Во какой жерех! — И Иван Диомидович в волнении развел руки.
— Вот вам, товарищи, и «баба», — сказал наш рассказчик и многозначительно посмотрел иа иас.
— Впоследствии, — продолжал он, — подружились мы с Екатериной Васильевной крепкой рыбацкой дружбой. Человеком она оказалась замечательным, добрым и скромным. Природу любила крепко, потому и рыба шла к ней.
Мастером спиннинга была оиа непревзойденным, и мне впоследствии не раз приходилось наблюдать замечательное ее мастерство. В основном любила Екатерина Васильевна одноручный спиннинг и работала с ним с большим изяществом и редкой красотой! Не улыбайтесь, именно красотой, — подчеркнул Иван Диомидович, — хотя и двуручиик эиала в совершенстве и легко делала им забросы на 70 с лишним метров. Но главное то, что мастерством своим Екатерина Васильевна не гордилась и с радостью готова была обучить ему каждого начинающего спиннингиста.
Много раз рыбачила она с нашей компанией, и надо было видеть, с каким терпением и вниманием обучала она моих ребят своему чудесному мастерству, и многие из них — спасибо Катюше — стали отличными спиннингистами. Да и мне, не стану скрывать, много удалось почерпнуть от иее тонкостей в нашем деле. Полюбили мы ее крепко, и рыбалки с ией были для нас настоящим праздником. А Васька!.. Ну, тот прямо обожал ее, щучий сын!
Вот так, товарищи рыбачки. Не «баба» была Екатерина Васильевна Ходосова, а человек! Да еще какой человек!
Иван Диомидович встал и начал собирать свои снасти.
