Рыбалка на Каспии под Баку
Ранней весной прошлого года я оказался по служебным делам в Баку. О подводной охоте на Каспии слышал самые противоречивые суждения и, конечно, ничему не верил, мечтая сам все познать.
Однако в феврале, когда я приехал, нечего было думать о какой-либо охоте под водой — бешеные ветры и ледяная вода гасили самые страстные порывы лезть в море. В конце апреля погода начала устанавливаться. Несколько раз я выезжал на побережье подышать свежим воздухом и порасспросить местных жителей о рыбе и каверзах моря. В одну из поездок я обнаружил в море метрах в ста от берега целую эстакаду кресел, врытых в дно моря. На одном из них сидел рыболов с удочкой. Оказалось, что бакинские рыболовы мастерят из водопроводных труб индивидуальные кресла-троны, возвышающиеся на несколько метров над водой, с которых ловят воблу, усача, а в сезон даже и сазана.
Весной на Апшероне постоянно дуют сильные ветры, вода холодная, но уже в первой декаде мая море местами нагревается до +18° С, и погружения вполне возможны.
Несколько лет назад мне пришлось побывать в Ма-хач-Кале. Море там не понравилось мне из-за обилия болотной ряски у берегов и мутнейшей воды. Поэтому, приехав в Баку, я не ожидал увидеть здесь кристально чистую воду, но все же надеялся отыскать на Апшероне места с прозрачной водой, приемлемой для охоты.
Сообщение Баку с побережьем отличное — четко налаженное автобусное движение и кольцевая электричка. У Сабунчинского вокзала — начало почти всех моих маршрутов. Сев в первый отходивший в сторону моря автобус, я минут через пятьдесят вышел в Бузовнах и с волнением посмотрел на море, до которого было километра два сплошного песка. Упругий, влажный ветер бил в лицо.
Каждое море имеет свой запах, и меня сразу поразил резкий запах нашатырного спирта с легкой примесью запаха нефти. Я шагал по сыпучему песку к видневшимся слева скалам, на которых рыбачили мальчишки. Осмотр их добычи показал, что на бычков я могу рассчитывать всегда — они не подведут. И правда, нырнув у ближайшей скалы, я увидел сразу шесть бычков, один из которых был явным брюнетом. Вскоре три брата-блондина и родственник — брюнет оказались на кукане. Итак, боевое крещение в Каспии состоялось. Рыба хоть и мелкая, но есть! Глубина у скал не свыше 1,5—2 метров.
Растительности на дне мало. Мне хотелось отплыть в море на десяток-другой метров, но, увы, холодная вода обжигала. А тут — ничего, кроме бычков. Стало как-то тоскливо.
Может, вообще у берегов Апшерона обитают только бычки двух мастей? Рыбу я отдал мальчишкам. Они пришли в восторг, увидев черных бычков. Эти бычки на удочку почему-то не идут.
Решив изучить побережье, я прошел около 3 километров вдоль берега. В отличие от крымских, здешние скалы напоминают швейцарский сыр с оспинками размером от теннисного мяча до суповой тарелки. В воде эти плиты расколоты большими и глубокими трещинами. Что касается видимости под водой, то она не превышает 2—3 метров.
Подойдя к пляжу в Загульбе, я увидел метрах в пятидесяти от берега гряду подводных рифов, кое-где немного выступавших из воды. Вот то, что надо! Гряда тянулась параллельно берегу метров на шестьсот. Доплыву ли до нее в такой ледяной воде? Судя по фигурам двух рыболовов, удивших у рифа с лодок, — рыба там была!
Следующей поездки на море пришлось ждать дней десять: то шторм, то дела заедали… Однако всему приходит конец. С утра день был, правда, пасмурным, но вскоре ярко засветило солнце, и час спустя я уже приехал в Загульбу. Надев майку и свитер, полез в воду и вскоре был у подводной гряды. Дно постепенно понижалось к рифам, и там в огромном количестве лежали бычки. Было даже как-то неудобно в них стрелять. Все-таки я не выдержал и набил десяток-другой брюнетов, отливающих синевой, как вороненая сталь. На дне я неожиданно увидел рака, которого тут же заполонил. На рифе же было столько раков, сколько муравьев в порядочном муравейнике. Я собирал их, хватая сразу по 2—3, и засовывал в чехол от ружья.
Через 15—20 минут я вылез на риф отдохнуть. Согревшись, поплыл вдоль него, высматривая добычу. Кругом бычки и раки, раки и бычки! А что, если нырнуть по другую сторону рифа, обращенную к морю? Сказано — сделано.
Вода там оказалась значительно холоднее. Все же я заставил себя нырнуть до дна. Проплыв вдоль рифа 18— 20 метров, я заметил около скалы несколько вобл и стайку кефали. Вот это другое дело! Однако мне было не до рыбы — окоченел. Делать нечего, поплыл к берегу.
Утром следующего дня солнце слепило глаза и жгло кожу, а с моря шел густой запах нашатырного спирта. Наслушавшись местного рыболова: «Бершей там невпроворот…», я отправился к скалам за пансионат «Гянд-жлик». У берега на дне — песок из молотых ракушек и никакой живности. Метров через двадцать, наконец, когда дно начало заметно понижаться, я увидел отдельные ямы и глыбы камней, покрытых густыми порослями цистози-ры, возле которых виднелись бычки. Ничего интересного. Подплыв ближе к скале, нырнул на дно. В нишах и щелях увидел усы раков и бычков. Где же обещанные бер-ши? Снова нырнул и обследовал щели и вдруг в одной из них заметил темную полосатую рыбину, невозмутимо глядящую в стекло моей маски. Выстрелил в упор. Попутно заметил под соседним камнем еще одного монстра. Рыба в воде мне показалась гигантской. На берегу я рассмотрел ее хорошенько и с помощью мальчишек установил, что рыба в тельняшке и есть тот самый берш, за которым я сюда приехал. Еще два заплыва — еще два берша. Неожиданно поднявшийся ветер нагнал крупную волну и заставил меня прекратить охоту.
Следующие десять дней дул норд, исключающий всякую охоту. Но все же наступил день, когда выглянуло солнце. Сразу стало тепло, и я решил поехать на мыс Кегна-Бильги, о котором в Баку ходят легенды.
Была первая декада мая. Если бы не ветерок с моря, было бы просто жарко. Море еще не успокоилось, и видимость под водой была плохая. На скалах сидели несколько рыболовов. Я был не у дел, и мне оставалось только смотреть, как они одну за другой таскали воблу. Смотреть на чужие успехи стало невыносимо, и я решил обойти весь мыс. «Место здесь рыбное, обязательно надо сюда приехать еще раз»,— подумал я.
В конце мая установилась отличная погода — жаркая и сухая. В Баку стало душно. Я решил съездить на Пир-сагатские гряды, о которых слыхал, что там рай для подводных охотников.
В субботу утром автобус мчал меня и моего нового приятеля рыболова-удильщика на юг. Вечером катер высадил нас на вторую Пирсагатскую гряду. В тот день там проходили соревнования рыболовов. Они начались в 9 часов вечера и продолжались всю ночь до утра. Острова были покрыты лесом удочек и освещались красным пламенем повсюду горевших костров. Густые клубы дыма поднимались к небу.
Сазаны ловились в бухтах с илистым дном. Вода в них буквально бурлила от обилия рыбы. Однако охотиться на рыбу с ружьем здесь нельзя из-за плохой видимости. К моей радости, я встретил одного настоящего подводного охотника, который указал мне места, где сазана «навалом» и вода прозрачна: между третьей и четвертой грядой и на острове Пеликаньем.
Утром меня перебросили катером на третью гряду. При первом же погружении я увидел силуэты трех сазанов. Они мне показались былинными богатырями в медных кольчугах. Промедление стоило мне промаха, но радость встречи была столь велика, что неудача не огорчила меня. Наконец один сазан, уверенный в своей неуязвимости, подставил бок и поплатился жизнью. Ту же участь постигла и кефаль, которая решила совершить вокруг меня круг почета. Я получил ни с чем не сравнимое удовольствие от встреч с красавцами-богатырями. Может быть, сказывалось недосыпание, но так или иначе промахов было много, а рыб всего две. Важно было другое: я воочию увидел, что может дать Каспий подводному охотнику и на что можно надеяться при выезде на гряды Пир-сагата. В следующий раз я отправился туда же вдвоем с приятелем.
К сожалению, мы не догадались узнать сводку погоды на ближайшие дни. Не прислушались мы и к предупреждениям товарищей. Рано утром мы уже были на острове Пеликаньем. Море спокойно. Ветра почти нет. Вызывал подозрение один лишь накат, крупный и постоянный. Мы пошли к восточной части острова, туда, где поменьше волны. Но вскоре погода переменилась. Тихий южный ветерок неожиданно сменился сильным северным, начало штормить, в воде сплошная муть. К полудню ветер усилился до семи баллов. Какая уж тут охота! Катер, естественно, не смог в тот день подойти к острову. Сняли нас только через три дня. Умереть от голода на острове Пеликаньем невозможно.
Там множество утиных и голубиных яиц, а также огромное количество ужей. Змеиный супчик и яичница — царская еда для Робинзонов! Плохо было с водой и хлебом. Мы получили хороший урок от Каспия и впредь решили внимательно слушать сводку погоды перед каждым выездом на охоту. С морем не шутят, особенно здесь, на Апшероне,— полуострове ветров. В заключение о названии мормышки. Видимо, оно случайно, поскольку мормышка ничем не напоминает мормы-ша (ни формой, ни движениями). В одних случаях она — крючок, совмещенный с грузилом, и приемы ужения заключаются в активизации, в «оживлении» насадки — ее движении, игре; в других случаях мормышка — блесна.
Если хотите поправить своё здоровье и получить незабываемый отдых, тогда санатории пятигорска это то что вам нужно! Чистые номера и вкусные обеды это всего лишь 2 плюса этих санаториев, а плюсов у них масса.
