Иначе будет поздно…
В январе в полную свою власть вступает зима. Гуляют холодные ветры, жгут морозы. На мохнатых лапах елей и сосен шапки снега.
Кажется, будто все умирает зимой. Но это только кажется. На снегу видны следы птиц и зверей. А подо льдом рек и озер? Там тоже своя особая жизнь.
Забившись в ил, спят караси, лини, карпы. Полусонная щука, ощущая кислородный голод, часами стоит в карчах пли у донных ключей. Лишь изредка выходит она кормиться, и опытному, терпеливому рыболову выпадает тогда удача. Но такие случаи редки.
В реках по мелям рыскают стайки ершей и пескарей. Более вяло ведут себя плотва, подуст, густера. Переполненный икрой налим готовится к нересту и тоже не кормится. В глубоких ямах скапливаются целые косяки язей, сомов, лещей. Здесь они лежат на дне до тех пор, пока не почувствуют живительный приток первой талой воды.
Но бывает, что спокойный сон рыбы нарушается; резко увеличивается в воде содержание углекислого газа и еще меньше остается кислорода. Наступает замор.
Первыми из ям в поисках более чистой воды уходят окунь и щука. За ними поднимаются со дна лещ, судак, сом. Но плыть вверх, против течения, рыба уже не может. Не хватает сил. И целые косяки скатываются вниз по реке. Они идут до тех пор, пока не попадется устье речки с чистой водой. И задыхающаяся рыба скапливается здесь, у «отдушин». Вот тут то порой и ждут ее хищники-браконьеры…
Но даже не в этом самое главное. Зимою в рыбе созревает икра. Вместе с выловленной в это время рыбой гибнут десятки тысяч икринок, т. е. будущее поголовье, богатства наших водоемов. Не раз наблюдал я такие трагедии на Клязьме, Колокше, Судогде, Нерли. Не раз мы с горечью говорили об этом на собраниях любителей природы. Но все, или почти все, остается по-прежнему. Как-то в январе охотились мы на окуня с моим другом Андреем, старым рыболовом. Окунь брал уже очень плохо. Трудно было найти его стоянку. Лед стал толстым, и каждая лунка стоила больших трудов.
Удильщиков на Нерли уже было немного. И только самые энергичные и заядлые рыболовы упорно искали удачи. Большинство, как обычно, остановилось на глубокой заводи у железнодорожного моста и ловило на крупные блесны. Несколько человек уже поймали крупных судаков, и теперь все рубили большие лунки, спешно меняя мелкие блесны на крупные.
Мы с Андреем остановились здесь же. Я тоже хотел последовать общему примеру, но Андрей отговорил меня:
— Мы же пришли ловить окуня…
Я заметил, что старый рыболов чего-то не договаривает. Ловил он почти без азарта и охоты. Мепя удивляло его поведение, хотелось пойти туда, где то и дело раздавались радостные возгласы удачливых охотников за судаками. Кто-то отошел на средину реки, где никто не ловил, и прорубил лунку на течении. Не прошло и полминуты, как он отчаянно закричал:
— Багорчик!
Его окружили любопытные. Добыча была очень крупной. Рыболов с трудом приподнял ее со дна. Вот уже сверкнула в прорубке величиной с пятак рыбья чешуя.
— За бок зацепил,— заметил кто-то.
Двое добровольных помощников поддели добычу багорчиками. Но вытащить не смогли, прорубь была мала. Наконец, подрубив лед, добычу вытащили из лунки. Это был великолепный лещ, весивший не меньше семи килограммов. Его брюхо было раздуто от икры, а бока окрасились кровью…
Поахав над добычей, все лихорадочно стали рубить лунки на середине реки. То там, то здесь сверкали на льду серебристые с золотым отливом бока лещей, израненные тройными крючками блесен. Рыбалка превратилась в багрение… По дну реки шел косяк лещей. Шел так густо, что крючки двигающихся в воде блесен зацепляли рыб за бока и брюхо.
Лишь Андрей упрямо не шел на середину реки, продолжая блеснить у берега. В знак солидарности и я ловил рядом с ним. Еще несколько стойких рыболовов, не признававших багрения, ловили с нами. Совесть не позволила пойти туда, на бойкое, но страшное место.
К вечеру мы все-таки поймали по нескольку окуней. На уху хватит. Но день был испорчен. Настроение тоже.
— Теперь лучше не ездить на Нерль,— с горечью сказал Андрей, когда мы подходили к станции.— Одно расстройство-
— Всю выловят,— продолжал я.
— Всю не выловят. Но пора обратить на это внимание. Иначе будет поздно. Но вот попробуй, поговори с ними!
…Несколько дней багрилась рыба в Нерли. Целые косяки погибли от сетей, а те, что миновали их, гибли от тройных крючков багрилок. Пора, давно пора установить строгий запрет на истребительные способы ловли, в уголовном порядке наказывать тех, кто применяет багрилки и сети!
