Уроки на берегу
Многие рассказы о рыбной ловле часто оканчиваются сценой борьбы с огромной рыбой пойманой на силиконовые приманки или описанием богатого улова. Между тем, спортсмены сплошь и рядом возвращаются домой с десятком ершей или плотвы. А вот интересные случаи бывают почти на каждой рыбалке. О некоторых из них я и хочу рассказать.
ПОСЛЕДНЯЯ ДРОБИНКА
Эта речка такая маленькая, что даже на очень подробной карте не имеет названия. Жители единственной деревни, около которой она протекает, называют ее ручьем. Мы же — я и мой постоянный напарник шофер Николай Иванович — полюбили эту речку и назвали нежно — «Уклеечка». Так и говорим друг другу: поедем к Уклеечке. Почему мы дали такое название? Потому что в речке водится много уклейки, притом — очень крупной: такой нигде я еще не видел.
Ловить можно только в бочагах. Берега Уклеечки сильно заросли осиной и ольхой, среди которых только кое-где белеют березы. На их ветках висит много нашей лески вместе с крючками, грузилами и поплавками.
В этот день наши потери были особенно велики, и вскоре у меня осталась одна-единственная дробинка, а последний поплавок, как я ни старался его отцепить, остался на ветке свалившейся в воду ольхи. Но и это еще не всё: дробинка крепко зажалась в метре от крючка.
Я ожидал, что друг вот-вот подойдет и поделится грузилами и поплавками. Пока же, чтобы не терять времени, я забросил снасть в том неприглядном виде, в каком она осталась,— на всякий случай. Однако, как только мотыль погрузился на несколько сантиметров, леска вытянулась. Я подсек и вытащил кусок живого, трепещущего серебра. Это, конечно, была она — уклейка. Я повторил заброс, потом еще раз — и остался доволен.
Когда пришел мой друг, я ничего не стал изменять в удочке, как он ни настаивал. Результат? На одну его уклейку приходилось три моих — притом более крупных. Почему? Да потому что у него на поводке длиной чуть больше четверти метра были поплавок и грузило, которые заставляли уклейку настораживаться, а моей насадки она не боялась.
ОБМАНУТЫЕ ОКУНИ
В поисках места, где волна поменьше, я набрел на небольшой залив. Берега его поросли лесом, и ветер здесь почти не ощущался. В прогалине между кустами сидело несколько пожилых рыболовов, каждый — с тремя-четырьмя удочками, а между ними — паренек лет двенадцати с одной, правда, отлично сделанной удочкой.
Я выбрал место поблизости. Клевало плохо, у моих пожилых соседей — тоже, и только пареньку везло: он одного за другим вываживал крупных окуней.
— А чем ты их прикармливал? — спросил у паренька один из пожилых рыболовов, видимо продолжая разговор, начатый еще до моего прихода.
— Мальками,— ответил паренек.
— Они, что же, очень послушные у тебя? Где их выпустил, там и стоят? Или, может быть, за хвосты нитками к камышу привязаны?
Паренек не стал отвечать. Он справился о времени и, узнав, что начался восьмой час, сказал:
— Домой уже пора. Если хотите, смотрите: у меня секретов нет.
Паренек нагнулся, потянул лежавшую в воде веревку и вытащил широкую стеклянную банку, горловина которой была завязана марлей. В банке… плавали мальки.
— Здорово. Молодец! — наперебой стали хвалить рыболовы. Конечно, это очень остроумно: мальки, посаженные в банку, привлекали окуней, которые не могли ими поживиться и хватали червя, подброшенного пареньком.
Он оказался скромным, и на прощание добавил:
— Это не я придумал.
МАЛЕНЬКОЕ НАБЛЮДЕНИЕ
За песчаным мыском, невдалеке от берега, поросшего цветущей черемухой, — хорошее окуневое место. Здесь мы с приятелем и поставили свою лодку. На червя не клевало, и мы стали насаживать мальков. Думая, что на три удочки ловить не управлюсь, одну из них я настроил как полудонку: леску отпустил подлиннее, а поплавок поднял почти к самому кончику удилища.
Сразу же на полудонку я подсек, как говорят, «порядочного» окуня, потом — второго, третьего. На поплавочные же удочки поймал всего одного. Тогда я их смотал и стал ловить только на полудонку. Приятель последовал моему примеру.
Почему же так получалось? Я долго искал ответа на этот вопрос и не находил. Потом рядом с бортом лодки поставил поплавок обычной удочки, а полудонку забросил так, что мальки оказались рядом. Вода прозрачная, и я хорошо вижу все, что происходит на дне.
Вот откуда-то выскочил окунь и, будто с опаской поглядывая на малька поплавочной удочки, устремился к его соседу. В одно мгновение малек заглочен, и поплавок полудонки сигнализирует о поклевке. Повторив опыт, я увидел ту же самую картину.
Мальки на всех удочках были одинаковые. В чем же дело? А в том, что малек стремился в верхние слои воды. На поплавочной удочке он ходил вокруг груза, будто привязанный, или поднимался выше, плавая около натянутой лески. Малек же полудонки двигался в воде естественно, не возбуждая подозрений у хищника своими движениями. К тому же окунь не боялся лески, идущей со дна к верху.
Маленькое наблюдение? Да, но потом оно приносило большие уловы.
А ПО РЕКЕ ХОДИЛИ БЕЛЯКИ
Теплый вечер. Тихо. Поклевки — все реже и реже. Надежды на хороший улов рассеиваются.
— Видимо, погода изменится,— говорит мой приятель.
И верно — ночью подул ветер. Утром он усилился, по реке заходили беляки — волны с белыми от пены гребнями. О ловле нечего и думать: вдоль берега образовалась буро-желтая полоса сажени в две шириной. Выход один — идти к деревне, около которой останавливается катер.
От нечего делать приятель забрасывает донку и через несколько минут вытаскивает крупного леща. Торопливо снимает его с крючка, и донка опять летит в воду.
— Забрасывай! — говорит мой приятель.
Но я продолжаю сидеть на берегу и любоваться разбушевавшейся рекой: случайный лещ меня не интересует. Однако приятель вскоре вытащил еще одного придонного жителя, и я насторожился. После третьего леща в воду уходит и моя донка. Смотрю на часы: десять — и недоумеваю.
В тот раз мы поймали девять крупных лещей. Почему они клевали? Видимо, волна размыла берег, лещи вышли в поисках «легкого» корма и наткнулись на наши насадки. С уверенностью же можно сказать одно: всегда и везде, в любых условиях, нужно искать рыбу, а не дожидаться, пока она вас найдет.