День на Днепровском льду
Если вы любите кулинарные изыски, а также любите греческий салат, тогда вам будет интересен сайт recepti.tv. На сайте собраны не только рецепты салатов, но и масса других рецептов которые будут вам интересны.
Нас трое. Мы познакомились на рыбной ловле лет пять назад и с тех пор подружились. Когда у нас совпадают свободные дни или отпуск,— вместе выезжаем на рыбалку. Мы — это пенсионер Карп Сазонович, пенсионер капитан Советской Армии Кошелев и я. Сегодня мы едем на подледный лов. На станции «Крещатик» садимся в первый поезд метро. В вагонах — одни рыболовы. С пешнями, чемоданами, рюкзаками, стульчиками.
Хорошо сейчас киевлянам — любителям рыбной ловли: поездом метро за несколько минут они добираются до берега Днепра. Не успеваем присмотреться к другим пассажирам, как поезд уже тормозит у «нашей» остановки — станции «Днипро». Первый «десант» армии рыболовов с пешнями на изготовку бегом спускается по лестнице, пересекает трамвайные пути и устремляется к берегу, к темнеющему на фоне снега дощатому забору: строители моста метро отгородили им свое хозяйство.
Этот забор мы знаем хорошо. Здесь частники снабжают нас мотылем. У забора — темнота. Лишь один слабый фонарь с башенного крана бросает тусклый свет. Двое «мотылыциков» уже на месте: женщина с кошелкой и усатый дед с чемоданом. К деду — очередь, вокруг женщины — толкучка. Карп Сазонович занял очередь к деду. Дед не спеша вынимает из-за пазухи бумажные пакетики, получает 30 копеек, близко подносит монеты к глазам, затем опускает их в карман пальто.
Рыболовы все прибывают. Какой-то парнишка в спешке поскользнулся и под общий хохот по крутому берегу покатился к реке. К «мотылыцикам» тоже прибыло подкрепление — сразу двое. Все бросаются к ним. Многие чертыхаются, поминая недобрым словом киевский «Зоомагазин». Ведь вот уже который сезон все возрастающая армия любителей подледного лова вынуждена пользоваться услугами частников. К нам подходят двое знакомых: художник Александр Годун и молодой поэт Сергей Лозенко. Здороваемся. Сергей приветствует нас стихами:
— Рыбакам не спится по утрам. Спешат они к днепровским берегам!
Карп Сазонович принес три пакетика мотыля — нам хватит на целый день. До рассвета осталось около часа времени. Куда спешить? Мороз, небольшой — около пяти градусов. Рыболовы собираются у ярко освещенного выхода станции метро, стоят группами, курят, переговариваются. Из глубины тоннеля в блеске огней выплывает, как сказочный корабль, поезд метро и останавливается на легкой, точно повисшей над землей, эстакаде. Теперь уже поездам метро открыт путь дальше, на левый берег, к Дарнице и Броварам.
По набережной, по мосту Патона, перемигиваясь и играя светом фар, проносятся сотни автомобилей, покачиваясь, один за другим ползут трамваи.
Толпа рыболовов постепенно рассеивается. Одни напрямик, по льду, шагают к Матвеевскому заливу, другие трамваем едут на Русановский рукав, третьи садятся в автобусы и направляются на остров Водников, на Козинку, в Осокорьки, на Наталку.
Вряд ли в другом городе есть такие удобства для нашего брата-рыболова. Даже в течение дня мы имеем возможность переезжать автобусами и даже трамваями, а летом на катерах и теплоходах с места на место в поисках наиболее уловистых. Сегодня мы решили ловить на правой протоке между мостами — Патона и железнодорожным. Говорят, что на днях там хорошо ловились лещи и крупная густера.
К нам присоединяются человек пять, в том числе поэт. В зимней рыбалке он новичок, но зато остроумный и веселый парень. Вот только одет легко: осеннее пальто, кепка, на ногах войлочные ботинки «прощай молодость». Небо постепенно сереет, и мгла начинает рассеиваться. Мы направляемся к песчаному острову. На льду надо быть осторожным: на быстром течении есть промоины, припорошенные снегом. Идем цепочкой, след в след, по проложенной рыболовами тропинке.
Вокруг множество выдолбленных лунок. Они покрылись тонкой корочкой льда и слегка припорошены снегом. Очищаем лунки, достаем удочки.
Карп Сазонович захватывает сразу три лунки, поспешно насаживает на крючки мотыля. У него малюсенькие красные пенопластовые поплавочки.
Над двумя лунками уселся капитан. На кончиках удильников у него прикреплены согнутые отрезки струны, в изгибе струны — кусочек красной резинки, сквозь резинку продета жилка. Кивки отлично сигнализируют о поклевке.
Я ловлю одной удочкой. Кивком у меня служит тонкая пружинка, прикрепленная к кончику удильника. Груз — свинцовая пластинка, ограничиваемая маленькой дробинкой у соединения поводка с жилкой. Малюсенькая желтая мормышка — «дробинка», сдобренная тремя мотылями,— уходит под воду.
Поклевок ни у кого нет. Утро тихое и сравнительно теплое. Потягивает легкий юго-западный ветерок. Поэт бегает с места на место, от лунки к лунке. Как видно, ему не жарко. Карп Сазонович делает резкие подсечки одной, затем второй удочкой.
— Ну, что там, есть что-нибудь? — спрашивает капитан.
— На обеих «чомбе»,— отвечает наш друг, снимает ершей с крючка, размахивается и бросает их воронам.
Вороны с рассвета разгуливают между рыболовами — ведь здесь частенько можно полакомиться оставленной на льду рыбешкой и кусочками хлеба.
Наш сосед слева вытаскивает хорошую плотву, капитан — одного за другим трех носарей. Клев начался.
Я продолжаю шевелить у дна свою мормышку. Медленно, очень медленно тяну вверх, и в тот момент, когда мормышка, по моему представлению, должна оторваться ото дна, делаю короткую мягкую подсечку и сразу же ощущаю приятную тяжесть. Эта тяжесть оказывается трехсотграммовой густерой.
Рыболовы начали чаще взмахивать руками. Вот уже и у наших соседей в вытоптанных на снегу ямках растут кучки шевелящегося серебра: густера, подлещики, черноглазки, плотва. Только у поэта что-то не клеится, хотя он и обошел все свободные лунки и выслушал десяток наших советов.
— Ой, что-то хорошее,— восторгается капитан и, медленно перебирая руками, тянет леску вверх.
Из лунки показывается голова леща. Багорчиков у нас нет — не рассчитывали на крупную рыбу. Капитан зубами срывает с руки перчатку, опускает ладонь в лунку и подхватывает килограммового леща.
Трех таких же вытаскиваю и я. Даже поэт, присевший на корточках над лункой позади нас, вытаскивает нескольких ершей и пару плотвиц.
— Э-эй! Стой! Не ходи туда! Там промоина! — почти одновременно раздается несколько голосов. Это общее дружеское предупреждение парню, который с берега почти бегом, с чемоданом в руке, напрямик направляется к нам.
— Не морочьте голову, я уже здесь ходил! — кричит он нам в ответ и тут же проваливается.
До него метров двести. Помочь ему мы не можем— веревок нет, близко к нему не подберешься, а в обход около километра пути. Чемодан уже поплыл. Парень барахтается между льдинами несколько минут. Мы видим — он ложится на спину, на локтях выползает на кромку льда и по-пластунски ползет к берегу. Встает, отряхивается, с тоской смотрит на уплывающий чемодан, на рыболовов и, чертыхаясь, уходит на берег. Вслед ему с реки несутся грубоватые шутки и нелестные отзывы о его умственных способностях.
Клев не ослабевает. Кучки рыбы перед нами растут. На лед пришла группа суворовцев со своими воспитателями-офицерами. В руках короткие прутики-удочки. Одна пешня на всех. Лунки почти все заняты. Офицеры и ребятишки не знают, что делать.
Мы освобождаем около двух десятков лунок и приглашаем ребят к себе. Все рыболовы начинают их усиленно консультировать, показывают, как насадить мотыля, помогают переоборудовать снасти, предлагают свои запасные удочки. Больше всех старается поэт. Даром, что нет у него ни опыта, ни знаний, ни порядочных снастей.
Пошло дело и у суворовцев. То и дело раздается: «Есть, есть!» Идет в основном густера, черноглазка, плотва. Хорошее, радостное настроение у ребятишек. Блестят глаза, порозовели щеки. И нам как-то стало теплее от этого юного рыбацкого счастья. Время к обеду. Клев заметно ослабевает. Суворовцы сматывают удочки и собираются домой.
Чемодан Карпа Сазоновича приспосабливаем под стол, накрываем газетой, выкладываем наши продзапасы. Украинское сало с чесночком, запитое горячим кофе из термоса,— лучший обед на льду!
После обеда я приглашаю поэта прогуляться по песчаному острову, раскинувшемуся между мостами. Во время половодья остров почти весь уходит под воду, и лишь несколько лысых песчаных бугров выступает над поверхностью водной глади.
Поднимаемся на самый высокий бугор. Отсюда открывается замечательный вид. По всей реке рассыпались рыболовы. На льду за мостом Патона — редкие черные точки, зато у левого берега от Русановки до Осокорьков сидят, стоят, передвигаются с места на место, долбят лунки тысячи рыболовов. Большие скопления любителей подледного лова и напротив деревообделочного комбината. Лет десять назад в Киеве считанные люди увлекались зимней рыбалкой, а теперь нас несколько десятков тысяч.
Поэт явно настроен перебраться ближе к левому берегу, туда, где сбились кучей несколько сот человек. «Где много рыболовов, там много рыбы»,— утверждает он.
Может быть, оно и так, но время-то уже идет к вечеру, и нет никакого смысла менять место, тем более что и у нас не плохо клюет.
Медленно опускаются на землю одинокие снежинки. Вокруг нас постепенно начинает сгущаться мгла. Вдали по набережной уже проносятся первые автомобили с зажженными фарами, на столбах, над дорогами и мостами, вспыхивают фонари.
Редеют ряды рыболовов. Уложив рыбу и снасти в ящички и чемоданы, говорят нам «Пока!» и направляются к берегу.
Заканчиваем и мы. Чудесно провели выходной день! Возвращаемся домой в отличном настроении, с запасом бодрости* и энергии на целую неделю.