Рыболовное эльдорадо
Нам чертовски надоела городская жизнь со всеми ее удобствами. Мы были по горло сыты автомобильным угаром, толчеей в метро и магнитофонными записями соседей. Нас не прельщали более ни театральные афиши, ни голубой экран телевизора.
Мы стали раздражительны и сварливы. Моя жена первая заметила это и сказала:
— Вам пора ехать на рыбалку.
Я тотчас позвонил друзьям и радостно сообщил, что у меня все в порядке. Они заверили меня, что в ближайшие дни тоже надеются на благоприятное решение своих вышестоящих инстанций.
Итак, главная трудность была позади. Начался период сборов. Каждую субботу мы собирались у кого-нибудь из нас дома, расстилали на столе карту и начинали обсуждать маршрут. Хозяйка готовила закуску. Изучать карты и выбирать маршрут, если делать это с толком,—большое удовольствие. Особенно, если хозяйка дома умеет хорошо готовить. Мы, например, обсуждали маршрут целый день. И нисколько не жалеем о затраченном времени.
Как-то мы сидели у Ивана и уточняли некоторые детали предстоящей поездки. Карту на столе заменила белоснежная скатерть, и аромат отварной картошки и селедки как нельзя лучше гармонировал с картиной бивачной жизни, которая уже витала в нашем воображении.
— Нет ничего вкуснее отварной картошки,— заметил Миша, намазывая на хлеб дефицитную красную икру.
— Картошка — это вещь! — согласился я, следуя его примеру. Иван тоже с похвалой отозвался о картошке, заметив в то же время, и весьма справедливо, что в походе мы еще успеем насладиться ею, а пока он рекомендует обратить внимание и на другие блюда. При этом он, как и полагается радушному хозяину, положил мне и Мише по изрядной порции заливного из судака.
Миша очень любил рыбу. И отлично умел ее готовить. Но сам не ловил. Такой человек — настоящий клад для компании рыболовов. Правда, он довольно скептически смотрел на наши «рыболовные» способности. Нам стоило не малого труда не допустить, чтобы он переметнулся в другую компанию рыболовов.
— Мне все равно, куда ехать,— сказал Иван, вновь разворачивая карту.— Лишь бы была вода и рыба, да?
— Воды сколько угодно, а вот рыбы…— огорченно заметил я.
— Настоящие рыболовы,— строго произнес Миша,— при всех условиях никогда не остаются без улова. Я, как известно, не рыболов. Но в детстве ловил. И довольно успешно. По крайней мере, наш кот Васька ни разу не был обманут в своих надеждах. А я знаю не мало московских котов,— тут он покосился на любимицу хозяйки Мурку,— которые далее не вылезают из-под кровати, когда хозяин возвращается с рыбалки…
Миша знал себе цену и поэтому обращался с нами довольно бесцеремонно. Но ничто не могло испортить наше радужное настроение. В мечтах мы уже видели тихую заводь реки, сосновый лес над крутым берегом, заливные луга с ромашками. Ах, как нам хотелось найти такое местечко! Пусть небольшое, пусть не очень рыбное, но только без ржавых банок, разбросанных бутылок и прочей дряни. И чтобы речка не пахла нефтью. И не было вокруг ни одного гитариста в кедах и с грязным платком на шее.
— Есть, есть еще нетронутые места,— горячо говорил Иван.— Мы найдем их! Надо только идти налегке, по-походному, да? Не понравилось место — рюкзак на плечо и дальше. Главное ничего лишнего с собой не брать.
Мы твердо условились взять котелок, чайник, палатку. Ну, а из еды каждый сам что-нибудь захватит. Я не очень надеялся на своих друзей. Поэтому и взял с собой три килограмма пшена, столько же рису и лапши, четыре пачки сахару, колбасу, добрый кусок шпигу и десять банок консервов. Этого нам должно было хватить на первые несколько дней.
Поразмыслив, я взял также надувной матрац, одеяло и маленькую подушечку. Ведь теперь у меня не было фронтовой шинели, которая, как известно, с успехом заменяла эти три вещи. Пришлось также взять плащ на случай плохой погоды. Жена настояла, чтобы я взял теплое белье и свитер. Рюкзак мой неимоверно раздулся. Я с трудом дотащил его до такси, и мы с шофером едва втиснули его в багажник. Удочки, сумку с рыболовными принадлежностями и авоську с домашними пирожками я держал при себе.
Первое, что я сделал на вокзале, это отыскал свободную скамейку и поставил на нее свой рюкзак. Он сразу дал мне почувствовать, кто из нас двоих главный. Должен сознаться, что и в дальнейшем он всегда отдыхал на скамейках, а я суетился вокруг и устраивал его поудобнее. Судя по всему, он был доволен началом нашего отпуска.
Вытирая со лба пот, я с тревогой поджидал своих друзей.
Как-то они отнесутся к моему рюкзаку? Ведь мы условились идти налегке. Но вот из метро, окруженный толпой зевак, шатаясь, вышел Иван. Он нес два рюкзака. И только один из них несколько уступал по размерам моему. Затем среди пассажиров замаячил оранжевый рюкзак явно иностранного происхождения. Под ним мы заметили Мишу. Минут десять мы стояли у скамейки, занятой нашими рюкзаками, и не могли отдышаться. Затем, так и не сказав ничего друг другу, с деланной бодростью ухватились за свои рюкзаки и поволокли их к поезду.
…Вышний Волочок когда-то был раем для рыболовов. Здесь куда ни пойдешь обязательно упрешься или в канал, или в реку, или в озеро. Но берега их пустынны. Ни одного рыболова. Даже никогда не унывающие мальчишки не сидели на берегах древнего канала со своими удочками-хворостинами.
— При Петре I тут, возможно, и была рыба,— резюмировал Иван.— Но сейчас ее нет. Пойдем к озеру, да?
В озере рыба была. Больше того, рыбы было много. Ерши, окуни, плотва, даже лещи и щуки тихо плавали у самого берега, мерно покачиваясь среди тины и рыжей вонючей пены.
— Опять сточные воды в озеро спустили,— равнодушно объяснил нам парень лет двадцати, красивший на берегу моторную лодку.
В подавленном настроении покинули мы Вышний Волочок и в тот же день на попутной машине добрались до села Подол, к Мстинской плотине. Пейзаж хоть куда! Маленькая деревянная пристань, сосны, березы вокруг. В селе — магазин и чайная. Невдалеке — дом отдыха. На другой стороне реки — еще один. И сама река симпатичная: выше плогины глубокие плесы, ниже — пенистая круговерть воды в омуте, полусгнившие сваи не существующей уже мельницы, заросли цветущей черемухи по берегам. Чем не Эльдорадо?
Но едва мы выбрали укромное местечко на берегу, разобрали рюкзаки и поставили палатку, как в тихом вечерном сумраке раздалось однообразное бряканье гитарных струн. Через несколько минут нас окружила любопытствующая толпа отдыхающих. Потом пришли двое мальчишек. Вслед за ними — женщина с пустым ведром. Мы принимали гостей до одиннадцати часов вечера. Последним явился традиционный пастух с длинным кнутом. Подивившись минут пять на оранжевую палатку и помолчав, он удалился. Наступила первая ночь. Долго сидели мы у нашего первого костра, ели первую в этом сезоне уху из первого улова. С рассветом закинули донные удочки, наладили спиннинги.
В девять часов река начала оживать. На голубой лодке, энергично работая веслами, проехал мимо нас к плотине загорелый лысый мужчина с удочками. Затем показалась еще лодка. Сидевшие в ней особы кокетливо окунали весла в воду и беспричинно хихикали. Лодка колыхалась из стороны в сторону. Мы с Иваном тихо ругались. А снизу, от дома отдыха, как морской десант, лихо неслись все новые и новые лодки.
— Нет, это явно не то Эльдорадо, которое мы ищем,— сказал я.— Предлагаю сматывать удочки.
Голосования не потребовалось. И вот мы снова в поезде. Снова тащим на спинах чудовищные рюкзаки, ищем попутные машины. Дальше и дальше влечет нас голубая мечта. Здесь уже нет домов отдыха. Исчезли не только сельпо и чайные, но даже телефонные столбы и километровые указатели. Леспромхозов-ская машина завезла нас в самую глушь. Где-то рядом, по рассказам местных жителей, и должна быть та река, которую мы ищем.
Последний переход. Сухие сосновые иглы и белый курчавый мох хрустят под ногами. Жаркий, прокаленный солнцем, смолистый воздух. Уже нет сил идти. И вдруг словно дверь распахнулась в совсем другой мир. Лес разом кончился, и перед нами открылась наконец река наших грез. По покатому изумрудному лугу сбежали мы к ее излучине. Справа — тихая заводь, слева — сосновый лес на крутом берегу, а на той стороне — заливные луга с ромашками. И ни души вокруг. Только одинокий дом лесника стоит на опушке.
Речка не широка. Едва мы доплыли до ее середины, как дощатая лодка лесника наполовину наполнилась водой.
— Ничего, крикнула нам вдогонку жена лесника,— у моего мужика точно рассчитано: как до краев наполнится, так аккурат и на берегу будете!
И верно: не успев окончательно погрузиться в воду, лодка ткнулась носом в песок. Мы перевернули ее, вылили воду и, толкнув хорошенько, переправили ее тем же манером назад.
Луг опьянил нас медовым ароматом. Мы шли и смеялись от счастья — так было хорошо и привольно. За поворотом реки, у куста, стоял человек с удочкой. Рядом с ним — бидон. Из бидона торчали рыбьи хвосты. Человек опустил наживку в воду у самого берега между листьев кувшинки и вынул окуня. Поправил червя на крючке, снова опустил и снова — окунь. Когда в бидоне уже не осталось места, человек отдал нам банку с червями, попрощался и ушел, оставив нас с открытыми от удивления ртами.
Ах, что это была за рыбалка! Через час Миша объявил забастовку:— Идите сами чистить свою рыбу. С меня довольно. Настоящие рыболовы должны уметь сдерживать свои мелкие страсти. Знал бы, ни за что вместе с вами не поехал.
Мы уталили рыболовный голод. Нам уже не хотелось удить. Слишком просто, слишком доверчиво брали насадку не только жадные окуни, но и крупные подъязки, густера, подлещики. Бросив удочки, мы легли на траву у палатки. Начинало смеркаться. Мы принялись чаевничать.
И тут на нас со всей силой навалился хоть и знакомый, но всегда страшный по своей лютости враг. Мы мужественно отбивались, но, в конце концов, вынуждены были отойти на заранее подготовленные позиции. Выкурив из палатки уже проникшие туда передовые отряды противника, мы наглухо застегнули дверь и блаженно растянулись на надувных матрацах. Что делать! Роз без шипов не бывает. И даже в этом райском уголке, в этом рыболовном Эльдорадо, во множестве водились комары и мошки…
Вы, конечно, спросите: где находится эта благословенная речка? Извольте. Доехать туда совсем не трудно. Надо взять билет на поезд до станции… l4o зачем я буду лишать вас удовольствия самим разыскать ваше рыболовное Эльдорадо?